Жизнь и работа под замком
В тобольской спецтюрьме были три жилых двухэтажных корпуса: два — рабочих и один — нерабочий. Рабочие корпуса вмещали в себя по человек 400 каждый, а нерабочий спецкорпус №2 – около 300. В спецкорпусе содержались злостные нарушители и те, кто категорически отказывался работать. Там же сидели и воры в законе.
В нем располагались около 50 общих (пятиместных) камер и примерно столько же «двойников» и «одиночек», в которых находились те, кому по той или иной причине нельзя было сидеть в общих камерах. Общие камеры располагались на обоих этажах по одну сторону коридора, а «двойники» и «одиночки» – по другую. Кроме короткой ежедневной прогулки в небольшом дворике заключенные, находившиеся на спецкорпусе, больше ни на что не имели права, разве что один раз в десять дней пойти в баню — в такую же камеру, где имелись горячая вода и несколько тазиков.
В рабочих корпусах условия были лучше: камеры – просторнее, больше возможностей общения. Из «плохих» камер — их называли «чесоточные» — зэков выводили на работу отдельно. У «хороших» камер был общий вывод: открывали десять камер и выводили одновременно около ста человек через подземный туннель в рабочий корпус
Там люди расходились по рабочим камерам и до конца смены находились под замком.
«Пресс-хата» за неосторожное слово
Тобольская тюрьма, как любая другая, действовала угнетающе на психическое здоровье человека. Человеческая жизнь там ничего не стоила
Любой надзиратель мог за одно неосторожное слово посадить зэка в пресс-камеру, где его могли изуродовать, надругаться или убить, после чего представить это как сердечный приступ.
А чтобы лишить возможности защититься, сажали в карцер где зэка раздевали догола. Сопротивляться было бесполезно.
Заключение в карцер в качестве наказания широко практиковалось. Это особое помещение, в котором содержались заключённые, уличённые в нарушении тюремного порядка. В карцере арестанты содержались в более строгом режиме, чем в обычных камерах. В некоторых карцерах были крысы, в помещениях стояла вода по щиколотку, потолки были низкие.
В пресс-камерах – их еще называли «пресс-хатами» — тюремное начальство расправлялось с неугодными заключенными руками других заключенных. Пресс-камеры образовывались и комплектовались из числа обозленных, физически сильных, но морально сломленных заключенных.
За каждым корпусом был закреплен отдельный оперативный работник, который распределял заключенных по камерам и следил за обстановкой во вверенном ему корпусе.
Узники тюрьмы Златоуста
В «крытке» отбывал срок академик-физиолог Василий Парин, драматург и писатель из Киева Александр Клейн. В начале 50-х годов на Южный Урал доставили заместителя резидента советской разведки в США полковника Николая Заботина, завербовавшего супругов Розенбергов.
Александр Клейн
За получение важных секретов, использованных для создания атомной бомбы, родина наградила его путевкой в казематы Златоуста.
При Хрущеве в 1956 году всех «политиков» выпустили на свободу. Тюрьма оказалась под властью уголовной публики. Туда направляли уголовников, осужденных на длительные сроки заключения, первые 5 лет из которых им предстояло провести в условиях жесткой изоляции.
Владимир Бабушкин (Вася Бриллиант)
Несмотря на все усилия администрации, Златоуст всегда считался «черной» тюрьмой или «воровской кичей». Бал здесь всегда правили «воры в законе».
Для многих из них тюрьма оказалась местом коронования. В ней регулярно проводились воровские сходки. Знаменитые воры Вася Бриллиант (Бабушкин) и Вася Корж (Кочев) провели в ней не один год.
Бриллианта чтит до сих пор весь блатной мир, а о судьбе Коржа красочно поведал талантливейший бизнесмен и писатель Вадим Туманов.
Особенности быта и труда в тобольской «крытке»
Располагалась в трех 2-х этажных корпусах, из которых один был рабочим, два других — нерабочими. Первый вмещал 300, вторые — по 400 человек. Нерабочий (спецкорпус №2) — место размещения воров в законе и злостных нарушителей, а также тех, кто отказывался трудиться категорически.
Условия в этом корпусе были самыми ужасными. Он располагал одиночками, двойками и пятиместными камерами. Каждых из них было примерно по 50. Одиночки и двойки располагались напротив 5-ти местных общих камер с обеих сторон коридора. Единственные права, которые имели содержавшиеся здесь — короткая прогулка раз в день и баня раз в 10 дней (она организовывалась в специальной камере, где были тазы и горячая вода).
Условия рабочего корпуса — «улучшенные». Здесь также были «хорошие» и «плохие» камеры. Последние имели название «чесоточных», заключенные из них выводились на работу по одному. Из «хороших» — все вместе, через общий выход, ведущий в подземный тоннель, совмещенный с камерами рабочего корпуса, где зеки и трудились весь день взаперти.
Воры в тюрьме Златоуста
В позднее советское время самым известным сидельцем Златоуста стал (Цихелашвили). Неисправимого грузина по просьбе руководства закавказской республики специально отправили в Златоуст. Ничего путного из затеи коммунистических властей не получилось. Дато добавил еще больше черного цвета в символ тюрьмы.
Слева воры в законе: Владимир «Вачикос Шестипалый» Оганов и Датико «Дато Ташкентский» Цихелашвили
Чуть ранее грузина в СТ-2 Златоуста коротал годы (Оганов), через 10 лет бросивший вызов самому (Усоян) и проигравший в борьбе не на жизнь, а на смерть. Из ныне здравствующих известных «воров в законе» память о Златоусте хранят (Северов) и абхаз Боря Апакела (Апакия).
Всего же в тюрьме побывало более 6-ти десятков коронованных особ, половину из которых составляли русские. Некоторые из заточенных в каменные казематы встретили в Златоусте свою смерть. В 1993 году в камере тюрьмы зарезали Сашу Сталинградского (Барахманский). До него своей смертью, не выдержав испытаний жестким тюремным режимом, представились Бадри Зугдидский (Дзадзамия) и Аладин (Мехтиев).
Умерших воров, как правило, хоронили родственники и друзья на родине. На кладбище Златоуста стоит памятник только одному «вору в законе» ─ Ершу (Ершов).
В конце 80-х годов самым знаменитым узником Златоуста оказался Павел Якшиянц. Мало кто из советских преступников становился главным героем кинофильмов. Якшиянц оказался первым. После него художественный фильм сняли про Червонца ─ . Его последним приговорили к исключительной мере наказания за бандитизм и несколько трупов.
Сергей Мадуев — Червонец
Мадуев прославился двумя дерзкими попытками побега из . Помощь ему оказала следователь-женщина, без ума влюбившаяся в бандита.
Павел Якшиянц оказался круче Червонца. Он с друзьями пытался угнать из Владикавказа самолет с заложниками. Группа во главе с неоднократно судимым Якшиянцем выбрала в качестве заложников школьников, захваченных ими на земле в автобусе вместе с классным руководителем.
Преступнику при подготовке террористического акта следовало внимательно читать газеты и смотреть телевизор. В конце 90-х политическая ситуация в мире сильно изменилась. Прежние враги стремились стать друзьями. Павел Якшиянц не учел реалий жизни. Однако, он не забыл о своей гражданской жене, по его требованию доставленной в аэропорт.
У советских властей хватило ума отказаться от штурма. Захваченный самолет из Владикавказа взял курс на Тель-Авив. Израильтяне сразу же в аэропорту арестовали всю группу террористов и в считанные дни вернули их обратно в Союз.
«Крытки» — обозначение на воровском сленге существовавших в Советском Союзе в 70-80 гг. 20 века особых тюрем, атмосфера в которых была особенно суровой. Всего таких насчитывалось 10, но две — златоустовская и тобольская крытая тюрьма, выделялись особыми нравами даже среди этой десятки.
Попавшие в заключение в такую тюрьму, либо полностью «ломались» — душевно, морально и физически. Либо, напротив, закалялись и уже не пасовали ни перед какими жизненными сложностями.
Каннибализм тюрьмы Златоуста
От времен НКВД и Лаврентия Берии в тюрьме остались крайне жесткие порядки. Мало того, что в камерах всегда было холодно, темно и мрачно, так надзиратели по своей инициативе всегда пытались добавить в жизнь «зэков» еще чисто российского треша. На заключенных натравливали собак, колотили дубинками и даже молотками, на «шмонах» специально портили вещи, беспощадно отнимали «дачки», сокращали нормы питания за малейшую провинность. Как правило, «зэки» довольствовались 450 граммами хлеба и миской пустой баланды.
Златоустовская тюрьма даже в конце 20-го века имела славу самой голодной в СССР. Голод переносили далеко не все. В каменных мешках Златоуста зародилось отечественное каннибальское течение. Заключенные частенько играли не на деньги или табак, а на «кровь». Проигравший вынужден был пускать кровь из вены в кружку. Потом разводился костер из старых газет, на котором кровь жарили, а затем с аппетитом поедали победители в картежном сражении.
Впрочем, «воры в законе», живущие по понятиям, всегда осуждали такой вид каннибализма и использовали всю свою власть, чтобы прекратить это позорное явление. Многих любителей деликатесов из жареной человеческой крови «опускали».
Как тюрьма стала музеем
Тобольская тюрьма была не только свидетелем ломки криминальных лидеров, но и настоящего конфликта между ворами в законе старой и новой формаций. В тобольской спецтюрьме был восстановлен статус вора в законе Деда Хасана, там же в воры в законе были принят будущий «хозяин» Дальнего Востока Евгений Васин (Джем). Практически все воры в законе и авторитеты прошли через тобольскую тюрьму.
В 1989 году было принято решение о закрытии тюрьмы. Заключённые были переведены в другие тюрьмы. Корпус №2 отошел к Тобольской епархии. Вместо корпуса, где размещались тюремные мастерские, было выстроено здание архива. Штабной корпус, корпус тюремной больницы и корпуса №1 и №3 принадлежат Тобольскому музею-заповеднику, часть из них является объектом музейного наследия.
Напечатать
Тюрьма Златоуста
В конце января 1938 года в разгар массовых сталинских репрессий НКВД присвоило Златоустовской тюрьме статус «особой». Это означало, что в ней должны содержаться особо опасные уголовные и политические преступники.
В тюрьме сразу был резко увеличен штат надзирателей, набиравшихся из социально-благонадежных слоев населения, и им начали выплачивать увеличенное денежное довольствие. В такой же статус были переведены более известные советские исправительные учреждения ─ Лефортово, Бутырка, Владимирский централ, тюрьма в Новочеркасске.
Тюрьма Златоуста
В народе тюрьму стали называть Златоустовской «крыткой». В новый этап ее истории сменился контингент заключенных. Вместо обычных местных жуликов в Златоуст по железной дороге в «столыпинах» привозили деятелей мировой науки и культуры.
Воры в тюрьме Златоуста
В позднее советское время самым известным сидельцем Златоуста стал Дато Ташкентский (Цихелашвили). Неисправимого грузина по просьбе руководства закавказской республики специально отправили в Златоуст. Ничего путного из затеи коммунистических властей не получилось. Дато добавил еще больше черного цвета в символ тюрьмы.
Слева воры в законе: Владимир «Вачикос Шестипалый» Оганов и Датико «Дато Ташкентский» Цихелашвили
Чуть ранее грузина в СТ-2 Златоуста коротал годы Рудик Бакинский (Оганов), через 10 лет бросивший вызов самому Деду Хасану (Усоян) и проигравший в борьбе не на жизнь, а на смерть. Из ныне здравствующих известных «воров в законе» память о Златоусте хранят Саша Север (Северов) и абхаз Боря Апакела (Апакия).
Александр Северов (Саша Север) в очках
Всего же в тюрьме побывало более 6-ти десятков коронованных особ, половину из которых составляли русские. Некоторые из заточенных в каменные казематы встретили в Златоусте свою смерть. В 1993 году в камере тюрьмы зарезали Сашу Сталинградского (Барахманский). До него своей смертью, не выдержав испытаний жестким тюремным режимом, представились Бадри Зугдидский (Дзадзамия) и Аладин (Мехтиев).
Умерших воров, как правило, хоронили родственники и друзья на родине. На кладбище Златоуста стоит памятник только одному «вору в законе» ─ Ершу (Ершов).
Воспоминания бывших заключенных
Правозащитник В. Податаев (бывший криминальным авторитетом) вспоминал, как пытали тех, кого подозревали в том, что они с этапа привозили деньги. Обыскивали, заставляли оправляться под присмотром, чтобы изучить содержимое желудка (где провозили ценности), вырывали золотые коронки.
Пастор Л. Семиколенов (тоже бывший криминальный авторитет), которого заподозрили в том, что он привез малявку для воров, избивали и практически приговорили к смерти. Чудом, при помощи другого заключенного, ему удалось избежать ее, убив своих мучителей и попав за это в карцер.
В тобольской спецтюрьме были три жилых двухэтажных корпуса: два — рабочих и один — нерабочий. Рабочие корпуса вмещали в себя по человек 400 каждый, а нерабочий спецкорпус №2 – около 300. В спецкорпусе содержались злостные нарушители и те, кто категорически отказывался работать. Там же сидели и воры в законе.
В нем располагались около 50 общих (пятиместных) камер и примерно столько же «двойников» и «одиночек», в которых находились те, кому по той или иной причине нельзя было сидеть в общих камерах. Общие камеры располагались на обоих этажах по одну сторону коридора, а «двойники» и «одиночки» – по другую. Кроме короткой ежедневной прогулки в небольшом дворике заключенные, находившиеся на спецкорпусе, больше ни на что не имели права, разве что один раз в десять дней пойти в баню — в такую же камеру, где имелись горячая вода и несколько тазиков.
В рабочих корпусах условия были лучше: камеры – просторнее, больше возможностей общения. Из «плохих» камер — их называли «чесоточные» — зэков выводили на работу отдельно. У «хороших» камер был общий вывод: открывали десять камер и выводили одновременно около ста человек через подземный туннель в рабочий корпус
Там люди расходились по рабочим камерам и до конца смены находились под замком.
«Пресс-хата» за неосторожное слово
Тобольская тюрьма, как любая другая, действовала угнетающе на психическое здоровье человека. Человеческая жизнь там ничего не стоила
Любой надзиратель мог за одно неосторожное слово посадить зэка в пресс-камеру, где его могли изуродовать, надругаться или убить, после чего представить это как сердечный приступ.
А чтобы лишить возможности защититься, сажали в карцер где зэка раздевали догола. Сопротивляться было бесполезно.
Заключение в карцер в качестве наказания широко практиковалось. Это особое помещение, в котором содержались заключённые, уличённые в нарушении тюремного порядка. В карцере арестанты содержались в более строгом режиме, чем в обычных камерах. В некоторых карцерах были крысы, в помещениях стояла вода по щиколотку, потолки были низкие.
В пресс-камерах – их еще называли «пресс-хатами» — тюремное начальство расправлялось с неугодными заключенными руками других заключенных. Пресс-камеры образовывались и комплектовались из числа обозленных, физически сильных, но морально сломленных заключенных.
За каждым корпусом был закреплен отдельный оперативный работник, который распределял заключенных по камерам и следил за обстановкой во вверенном ему корпусе.