Обломов текст произведения сон обломова

Сон Обломова

Где мы? В какой благословенный уголок земли перенес нас сон Обломова? Небо там, кажется, напротив, ближе жмется к земле, но не с тем, чтоб метать сильные стрелы, а разве только чтоб обнять ее покрепче, с любовью: оно распростерлось так невысоко над головой, как родительская надежная кровля, чтоб уберечь, кажется, избранный уголок от всяких невзгод.

Солнце там ярко и жарко светит около полугода и потом удаляется оттуда не вдруг, точно нехотя, как будто оборачивается назад взглянуть еще раз или два на любимое место и подарить ему осенью, среди ненастья, ясный, теплый день.

Горы там как будто только модели тех страшных, где-то воздвигнутых гор, которые ужасают воображение. Это ряд отлогих холмов, с которых приятно кататься, резвясь, на спине или, сидя на них, смотреть в раздумье на заходящее солнце.

Река бежит весело, шаля и играя; она то разольется в широкий пруд, то стремится быстрой нитью или присмиреет, будто задумавшись, и чуть-чуть ползет по камешкам, выпуская из себя по сторонам резвые ручьи, под журчанье которых сладко дремлется.

Весь уголок верст на пятнадцать или на двадцать вокруг представлял ряд живописных этюдов, веселых, улыбающихся пейзажей. Песчаные и отлогие берега светлой речки, подбирающийся с холма к воде мелкий кустарник, искривленный овраг с ручьем на дне и березовая роща — все как будто было нарочно прибрано одно к одному и мастерски нарисовано.

Правильно и невозмутимо совершается там годовой круг.

По указанию календаря наступит в марте весна, побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами.

Не возвращаются внезапные вьюги весной, не засыпают полей и не ломают снегом деревья.

Зима, как неприступная, холодная красавица, выдерживает свой характер вплоть до узаконенной поры тепла; не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все идет обычным, предписанным природой общим порядком.

В ноябре начинается снег и мороз, который к Крещенью усиливается до того, что крестьянин, выйдя на минуту из избы, воротится непременно с инеем на бороде; а в феврале чуткий нос уже чувствует в воздухе мягкое веянье близкой весны.

Но лето, лето особенно упоительно в том краю. Там надо искать свежего, сухого воздуха, напоенного не лимоном и не лавром, а просто запахом полыни, сосны и черемухи; там искать ясных дней, слегка жгучих, но не палящих лучей солнца и почти в течение трех месяцев безоблачного неба.

Как пойдут ясные дни, то и длятся недели три- четыре; и вечер тепел там, и ночь душна. Звезды так приветливо, так дружески мигают с небес.

Дождь ли пойдет — какой благотворный летний дождь! Хлынет бойко, обильно, а только перестанет — солнце уже опять с ясной улыбкой любви осматривает и сушит поля и пригорки: и вся страна опять улыбается счастьем в ответ солнцу.

Радостно приветствует дождь крестьянин: «Дождичек вымочит, солнышко высушит!» — говорит он, подставляя с наслаждением под теплый ливень лицо, плечи и спину.

Грозы не страшны, а только благотворны там: бывают постоянно в одно и то же установленное время, не забывая почти никогда Ильина дня, как будто для того, чтоб поддержать известное предание в народе. И число, и сила ударов, кажется, всякий год одни и те же, точно, как будто из казны отпускалась на год на весь край известная мера электричества.

Ни страшных бурь, ни разрушений не слыхать в том краю.

Та же глубокая тишина и мир лежат и на полях; только кое-где, как муравей, громоздится на черной ниве палимый зноем пахарь, налегая на соху и обливаясь потом.

Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю. Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывает там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их.

И какие бы страсти и предприятия могли волновать их? Всякий знал там самого себя. Обитатели этого края далеко жили от других людей. Ближайшие деревни и уездный город были верстах в двадцати пяти и тридцати.

Летний день в Обломовке

Обломову приснился обычный летний день в родном поместье. Утром старая няня одела его и повела к матери. Увидев давно умершую мать, Обломов во сне прослезился и «затрепетал от радости, от жаркой любви к ней». Заботливо осмотрев Илью, мать подвела его к образам и долго молилась, а мальчик смотрел в окно, рассеянно повторяя слова молитвы.

Потом был обильный завтрак, на котором присутствовали отец Ильи, гости, престарелые тётки, жившие в Обломовке, и прочие родственники. Илью осыпали поцелуями, накормили до отвала и отпустили гулять, строго приказав няньке не пускать ребёнка «к лошадям, к собакам, к козлу, не уходить далеко от дома, а главное, не пускать его в овраг». Овраг пользовался дурной репутацией. Обломовцы верили, что там водятся бешеные собаки, разбойники, волки и разные мифические существа.

Вырвавшись из дома, Илья попытался забраться на ветхую галерею, огибавшую дом, на сеновал и голубятню, прорваться на скотный двор и к страшному оврагу, но няня каждый раз ловила его за руку и называла «юлой». Иногда Илья вдруг утихал, садился возле няни, наблюдал за окружающим его миром и задавал старушке разные вопросы, на которые та отвечала, как умела.

Тем временем жизнь в Обломовке шла своим чередом. На кухне готовили обед, в людской кто-то прял, мать Ильи распоряжалась хозяйством, а отец сидел у окна и за всеми наблюдал. Главной заботой в Обломовке была кухня: что приготовить на обед решали на семейном совете, но последнее слово было за хозяйкой.

Обеды в Обломовке готовились из своих продуктов, были вкусными и обильными, особенно по воскресеньям и праздникам. В эти дни пекли «исполинский пирог» с начинкой, который и хозяева, и слуги ели три дня.

После не в меру сытного обеда и хозяева, и слуги уснули мёртвым сном. Няня тоже не выдержала, заснула. Илья наконец получил полную свободу и сделал всё, что ему запрещалось.

Вечером пробудившиеся Обломовцы долго пили чай из огромного самовара, грушевую воду, квас — всё, что могло утолить невыносимую жажду. Ребёнку было весело наблюдать за ними. За чаем последовал ужин. Когда совсем стемнело, Илюше захотелось погулять в лесу, но мать не пустила: там бродит леший и уносит маленьких детей.

Ребёнку захотелось знать, какой он, леший, и мать дала волю фантазии. Слушая её, Илья заснул, и его унесли в постель.

Учёба Илюши Обломова

Ничто не нарушало однообразной жизни Обломовки, и сами обломовцы не хотели перемен даже к лучшему, ведь они тоже требуют хлопот.

Однажды покой обломовцев нарушило письмо. Все всполошились и прочесть его решились только на четвёртый день. Письмо оказалось от дальнего родственника, который просил у Обломова-старшего рецепт кваса. Несколько месяцев старик Обломов собирался написать ответ, но так и не написал.

Писать Обломов-старший не любил, а книги, доставшиеся ему от брата, были для него нечастым развлечением

Ему не важно было, какая книга, любую из них он считал вещью для развлечения, а самого писателя — кем-то вроде скомороха

Времена недорослей миновали, Обломовы понимали, что учиться необходимо для карьеры, но Илюша всё равно учился кое-как. Родители использовали любой предлог, чтобы оставить несчастного, отощавшего от учёбы ребёнка дома. Они мечтали увидеть Илью в шитом мундире, но хотели достичь этого без изнурительного учения.

Штольц боролся с этим, но не преуспел: Илюшу пожалел Андрей и начал помогать.

Андрей Штольц: — сын немца Штольца, ровесник Ильи, умный, серьёзный, настойчивый, в будущем — лучший друг Обломова.

Обломову приснилась его жизнь в пансионе Штольца. Его камердинер ухаживал за четырнадцатилетним Ильёй, как нянька: одевал, натягивал чулки. Раньше резвому мальчику всё хотелось делать самому, но родители останавливали его — зачем, если есть слуги? Потом Илья и сам решил, что приказывать и удобней, и спокойней.

Порой хотелось Илье сбежать с лестницы, пробежаться по двору, но родители не давали, берегли сына, и рос он медленно и вяло, как цветок в теплице. Иногда зимой он вырывался из дому, начинал играть в снежки с деревенскими мальчишками. За ним прибегали, закутывали, поили чаем с малиной, на три дня укладывали в постель, «а ему бы одно могло быть полезно: опять играть в снежки».

Изложение

Начинается сон Обломова с описания природы родного края. Все дышало миром и спокойствием – ласковое небо, невысокие холмы и широкие равнины. Не было в ней грозных морей, которые несут с собой бури и волны, высоких гор, хранящих опасность сорваться в пропасть. Никаких потрясений не бывает в этих местах.

Затем герой видит себя семилетним ребенком, просыпающимся в мягкой кровати, а над ним сплошь любящие лица. Родители, нянька, слуги – все обожают малыша, и стремятся ему угодить. Мальчик растет любознательным и активным, но любая инициатива к самостоятельности пресекается – для всего есть слуги.

Далее сон переносит Обломова в зимний вечер, когда за окном метель, а он возле няни слушает сказки и предания. И так все нравится в них ребенку – всегда появляются волшебники и феи, одаривают принца богатствами, и веселье никогда не кончается. Малыш всегда представляет себя на месте героя, и любовь к сказкам сохраняет на всю жизнь.

После, Илья Ильич видит себя уже подростком, лет тринадцати-четырнадцати. Он в пансионе у Штольца, куда послали его родители «образовываться». Обломов к тому моменту уже пухлый, румяный «барин», который привык, что его все обслуживают, и ему потакают. Учеба его утомляет, задания часто за него делает сын Штольца, Андрей. При любом случае, он пропускает занятия. Так и растет главный герой, со всех сторон обласканный, как «цветок в теплице…».

Что ты чувствуешь по отношению к школе?

Жизнь в Обломовке

Обломов увидел себя мальчиком лет четырнадцати. Он уже учился в соседнем селе, в пансионе Штольца.

Штольц: — немец, управляющий соседнего поместья и владелец небольшой школы, сторонник строгой дисциплины.

Возможно, Илюша и смог бы выучиться, находись пансион далеко от Обломовки, но он был совсем рядом, и обломовский образ жизни не отпускал мальчика. Обломовцы жили легко, словно во сне, к труду относились, как к наказанию, и даже умирали «будто украдкой», не испытывая мучений.

Жизнь обломовцев веками текла, как спокойная река: «родины, свадьба, похороны», которые перемежались весёлыми семейными праздниками. Обычаи там строго соблюдались, а дети росли розовыми и толстенькими. Прочие заботы обломовцы стойко игнорировали.

Однажды старая галерея вокруг Илюшиного дома обвалилась. Несколько месяцев Обломов-старший решал, не построить ли новую, но потом велел подпереть досками остатки старой галереи, да так и оставил. Ворота в поместье годами оставались непочиненными, крыльцо шаталось, но старика Обломова это не волновало. Однако он мог перевернуть весь дом, чтобы найти носовой платок.